Смысл христианства состоит отнюдь не в том, чтобы не «смотреть на танцы и пляски». Или не «рвать на кладбище сирень» (цитаты из списка 437 грехов). Воскрешение Лазаря – вот удивительное чудо, которое напоминает нам о главном предназначении христианства.

В чем заключается суть христианства?

Суть христианства – это победа Бога над смертью. Не чьей-нибудь, а нашей смертью. Именно вера в воскресении мертвых коренным образом отличает христианство от всех остальных религий. Но мы не просто верим в то, что это возможно. Мы исповедуем воскресение Христа, которое УЖЕ состоялось. И не только воскресение Христа, Который и Бог, и человек. Мы исповедуем и то, что Он воскресил Лазаря буквально за неделю до собственной смерти.

Мы и Лазарь

На примере Лазаря мы можем увидеть свою судьбу. Лазарь был другом Христа. Настоящим другом. К этому же призван и каждый из нас. Он болел, и Христос об этом знал, но не спешил исцелить. Но это не значит, что Христу не было жалко Лазаря – об обратном говорит то, что Он «прослезился», когда Лазарь умер. А дальше Христос воскресил его.

Так же Христу жалко и нас. И если проблема не решается сразу, это не потому, что Богу все равно. А, возможно, чтобы все увидели славу Божию через наше воскресение.

Мы все сейчас умираем. Смерть – трагедия, и Христос плачет над нашей могилой. Но – Он воскресит нас, как воскресил Лазаря.

Воскрешение Лазаря: догматика и реальность

В рассказе о воскрешении Лазаря есть интересное противопоставление факта воскрешения и догмы воскресения.

1. Марфа на слова Иисуса: «воскреснет брат твой», отвечает — «знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день». Марфа исповедует догмат о воскресении мертвых в последний день вне связи с «реальной жизнью». Но Христос — это про реальную жизнь, и Лазарь воскреснет сейчас и здесь.
2. Фарисеи были той религиозной группой, которая верила в воскресение мертвых (в Торе в явном виде это учение не содержится, и воскресение было предметом религиозных споров). Как отреагировали фарисеи, увидев воплощение своей веры? Они решили убить Христа. В этом есть какая-то жестокая правда о религии: верящие в воскресение убили Воскресившего.

Воскресение и апокалипсис

Церковь поет в эти дни:

«Лазарем тя Христос уже разрушает, Смерте, и где твоя, аде, победа»

Лазарева суббота — это предвосхищение Пасхи, а триумф Входа Господа в Иерусалим — это предвосхищение подлинного триумфа — триумфа Креста.

Победа Христа над смертью

Победа над смертью и адом — вот что совершил Христос. «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века» — вот наша надежда и цель. (Совсем не «боюсь в ужасе пришествия антихриста», как это часто сейчас бывает. Тот факт, что ликование и надежда сменились страхом, сигнализирует о чем-то очень плохом в истории христианства).

Не явным образом страх антихриста коррелирует с идеей живых мертвецов — одним из главных символических фигур современности. Наша эпоха (если судить по медия, во всяком случае) в принципе не воспринимает христианскую надежду на воскресение мертвых. На что она способна – так это на возрождение архаического страха перед мертвецами.

Победа над смертью, надежда на воскресение мертвых — вот центральное в христианстве. Посмотрим, что на этот счет писали Отцы и богословы.

Бессмертие души и воскресение мертвых

Кажется, что вера в бессмертие души неотъемлема от христианства. Но это не так. Бессмертие души — это платоническое (шире — античное) верование, т. е. корни у него языческие. Разница принципиальна: христиане верят в воскресение тел, а язычники (не все) — в бессмертие души.

Бессмертие — свойство Божества

Творение смертно просто в силу своей тварности: оно сотворено из ничего и возвращаемо в ничто. Люди не умирают только в силу приобщённости к Бессмертному — они становятся богами по благодати. Грех — отсоединненость от Бога, отрыв от Источника бытия. Поэтому грех ведет к смерти.

Человек — единство тела и духа

Принято считать, что язычники — веселые защитники плоти, а христиане — грустные защитники духа. Все наоборот. Высвободить бессмертную душу из плена плоти — мечта платонизма и гностицизма. Воскресить плоть — мечта христиан. Бог воплотился, чтобы спасти человека. Человек — не чистый дух внутри грязного животного, а единство духа и тела.

Грешит душа, но не плоть

Смерть — рассоединение тела и души, а воскресение — их воссоединение. Христианская борьба идет не между плотью и духом, как кажется спиритуалистам всех мастей, а между Жизнью и Смертью («есть только два пути — путь жизни и путь смерти» учит Дидахе). Грешит душа, а никак не плоть, обреченная на тление из-за грехов души.

Святые отцы о воскресении мертвых

Св. Иустин Мученик

Он в «Диалоге» ясно учит:

«Если вы встретитесь с такими людьми, которые называются христианам, а этого [воскрeсение мертвых] не признают, и даже осмеливаются хулить Бога Авраамова, Бога Исаакова и Бога Иаковлева, не признают воскресения мертвых и думают, что души их тотчас по смерти берутся на небо, то не считайте их христианами».

Татиан

в «Речи против эллинов» учит:

«Не следует называть ее [душу] бессмертною, ибо если она бессмертна, то и безначальная» — призывает он, ибо если душа — бессмертна, то безначальна, т. е. не сотворена, и тогда она — Бог. «Душа сама по себе не бессмертна, эллины, но смертна. Впрочем она может и не умирать. Душа, не знающая истины умирает и разрушается вместе с телом, и получает смерть через нескончаемые наказания. Но если она просвещена познанием Бога, то не умирает, хотя и разрушается на время» 

Афинагор

в сочинении «О Воскресении мертвых» — одном из лучших и первых текстов на эту тему — учит о телесно-душевном единстве человека:

«Существо же, получившее ум и рассудок, есть человек, а — не душа сама по себе; следовательно, человеку должно оставаться всегда и состоять из души и тела; а таким пребывать ему невозможно, если не воскреснет. Ибо если нет воскресения, то не останется природа человеков, как человеков».

Иоанн Златоуст

Христиане борются со смертью за плоть учит святитель в «Беседе о воскресении мертвых»:

«[Апостол Павел] наносит смертельный удар тем, которые унижают телесное естество и порицают нашу плоть. Смысл его слов следующий. Не плоть, как бы так говорит он, хотим сложить с себя, но тление; не тело, но смерть. Иное — тело и иное — смерть; иное — тело и иное — тление. Ни тело не есть тление, ни тление не есть тело. Правда, тело тленно, но не есть тление. Тело смертно, но не есть смерть. Тело было делом Божиим, а тление и смерть введены грехом. Итак, я хочу, говорит он, снять с себя чуждое, не свое. А чуждое — не тело, но приставшие к нему тление и смерть».